Реформы государственного управления. Святейший Синод

На протяжении веков в истории русского государства церковь играла важную роль в общественной, экономической и политической жизни страны, оказывая немалое влияние на принятие государями тех или иных решений. Таким образом, церковные иерархи были очень влиятельным кругом, который мог соперничать в этом с боярской знатью, и одновременно ограничивающим фактором перед абсолютной властью монарха. И это являлось большой проблемой для взошедшего на престол в конце XVII века Петра Алексеевича, стремившегося создать централизованное государство, подчинявшееся бы только его самодержавной воле. Сам по себе Пётр был религиозным человеком, но он стал первым из государей, который разделял понятие веры и церкви — последнюю он воспринимал как учреждение, которое должно служить государству, а не, наоборот, диктовать ему свою волю. Поэтому вполне естественно, что в числе его реформ, определивших судьбу страны на два века вперёд, особое место занимает церковная реформа.

Первые шаги

Пока был жив патриарх Московский и всея Руси Адриан, интронизировавшийся в 1690 году, предпринять какие-либо шаги в направлении реформирования Церкви царь не мог. Сам же Адриан был приверженцем традиционного уклада жизни, о чём он неустанно напоминал в патриарших посланиях, и даже в собственном завещании заклинал беречь духовность и отцову веру. Пётр фактически воспользовался его смертью в 1700 году, чтобы претворить в жизни свои планы. По традиции, он как государь должен был назначить нового патриарха, но вместо этого он во главе Церкви поставил лишь местоблюстителя (говоря современным языком, исполняющего обязаннности).

Местоблюстителем патриаршего престола стал митрополит Рязанский и Муромский Стефан, выходец из Галиции, бывший униат, некогда преподававший в Киево-Могилянской академии. Он учился в Польше, что, вероятно, и привлекло к нему внимания царя — он видел в нём человека западного воспитания и образования, который мог бы понять и разделить его идеи. А найти такого человека среди московского духовенства Петру было почти невозможно.

Местоблюстительство фактически было переходным периодом перед окончательной реализацией задумки Петра. Формально для нижестоящих иерархов ничего как бы не поменялось — во главе церкви был поставленный монархом человек. Но если патриарх выступал фактически как самостоятельное лицо, то местобюлюститель был подконтролен царю, и обязан был проводить освященные соборы, требовавшие поочерёдного вызова в Москву епископов.

Следующий шаг Пётр сделал 24 января 1701 года. Все дела и имущество Патриаршего разряда были переданы в ведение боярина Ивана Алексеевича Мусина-Пушкина, ему в помощь назначался дьяк Ефим Зотов. Это был важный шаг, лишавший Церковь в целом и Стефана лично права управления имуществом, которое дотоле безраздельно находилось в ведении патриарха. Новая структура получила название Монастырского приказа, причём под таким названием она уже существовала ранее, до 1677 года. В ведении митрополита Стефана остались только духовные дела, в которых, впрочем, он тоже перестал быть полновластным — так, в выборах архиереев участвовали уже не только церковные иерархи, но и светские лица, например, Александр Данилович Меншиков или тот же Мусин-Пушкин. Последний вообще резво взялся за подчинение себе церковного хозяйства — он перевёл в своё ведение патриаршей типографии, через него проходила вся реализация указов царя относительно церкви.

2 марта 1711 года Пётр учредил Правительствующий Сенат, в ведении которого должны были находиться и церковные дела: «...как духовным, так и мирским… быть послушным управительному сенату, как бы самому царскому величеству». Не откладывая в долгий ящик, Сенат уже в первый месяц своего существования ввёл некоторые ограничительные меры в отношении церкви. Среди таковых — запрет освящать в диаконы люде моложе 25 лет, а в священники — моложе 30 лет; ограничение количества рукоположённых в приходах, зачастую выражавшееся в принципе «не более одного»; запрет посвящать дьяконов в захудалые приходы. Отдельно оговаривалось, что если какие-либо из церковных иерархов будут противиться царскому указу, то таковые будут подвергнуты опале и удалены от престола подальше. В ведение Сената попало дело строительства новых храмов, а сам Стефан без согласования с ним не мог посвятить ни одного архиерея, назначить ни одного настоятеля в монастырях.

Подчинив церковь государственным интересам, Сенат большое внимание стал уделять распространению православия среди язычников и мусульман. Сделав религию полностью государственной монополией, он усилил гонения на раскольников. Под контролем Сената оказался и духовный суд, прежде бывший сам в себе — теперь раскол и ересь стали официальным преступлением, а не просто преступлением против веры. Кстати, подобные преступления были в официальных Уложениях о наказаниях вплоть до революционных событий 1917 года.

От Духовной коллегии к Святейшему Синоду

Все эти годы Пётр Первый лелеял мысль о коллегиальном управлении церковными делами — во-первых, он понимал удобство этого для подобной сферы, а во-вторых, он вообще не доверял единоличной власти какого-либо чиновника в том или ином административном органе. В 1718 году в разговоре со Стефаном он предложил устроить Духовную коллегию. На следующий год один из ближайших сподвижников царя, фактически идейный соавтор многих его реформ, Феофан Прокопович, создал коллегиальный устав — Духовный регламент. На стол к царю он попал 11 февраля 1720 года. После некоторых правок 23 февраля 1720 года регламент был заслушан в Сенате и подписан Петром.

Следом предстояло ознакомить с документом церковных иерархов. С этой целью с ближних архиерейских кафедр — например, Ростова, Суздаля, Коломны — их руководители вызывались в Первопрестольную; а в дальние места — например, на Север и в низовья Волги — регламент посылался нарочными. Все должны были ознакомиться с новым порядком управления церковными делами и одобрить его. К декабрю 1720 года это было исполнено.

В соответствии с новым Регламентом учреждался Святейший Синод, размещаться которому надлежало в петровской столице — Санкт-Петербурге. 9 февраля 1721 года избранные в Синод были приведены к присяге в Александро-Невской лавре, а 14 февраля 1721 года после торжественной литургии и молебна он начал свою работу в Троицком соборе. Собравшихся приветствовали лично Пётр Первый, Феофан Прокопович, все министры и генералы. Прокопович выступил с яркой речью, указав на важность и обширность деятельности Святейшего Синода. В заключение он обратился уже к чиновникам и офицерам: «молим и вас, христолюбивии под царем власти, гражданскии и воинскии правители, да яко в прочиих благонравиях, добродетелех, и силах смотрите на великий образ самодержца нашего, тако и во благочестивой ревности ему же подражая, потщитеся и советы и действии вся, яже на помощь духовному сему правительству независтно устроевати, и яже на тщету и вред, неленостно нарушати».

Интересно, что на первых порах Святейший Синод официально не назывался таковым — в Регламенте его называют Духовным коллегиумом, также в документах встречаются наименования «коллегия» и «синедрия». Однако уже на открытии Феофан Прокопович назвал в проповеди именно Синодом. Причина, по которой закрепилось впоследствии это название, вероятно, в том, что это название куда как больше соответствовало органу высшего церковного управления — синодами уже назывлись духовные советы при патриарших кафедрах, а титул «святейшего» унаследован от патриарха, таким образом как бы подчёркивалась преемственность. Не случайно Пётр Первый, направляя послание патриарху Константинопольскому Иеремии, писал: «Заблагоразсудили уставить со властию равнопатриаршескою духовный синод».

Деятельность Синода

Рассмотрим же, чем должен был заниматься Святейший Синод. Согласно уже упоминавшемуся Регламенту, дела, входившие в сферу его деятельности, подразделялись на общие, которые касались церкви в целом, и касающиеся непосредственно духовенства. В свою очередь, общие дела делились на две группы — по соблюдению христианского закона (рассмотрение церковных служб, молебнов, акафистов, житий святых, книжная цензура и прочие подобные вещи) и по корректности христианского учения. Были выпущены своеобразные инструкции — о главных догматах веры, об обязанностях всякого чина, образцы проповедей.

Особую группу вопросов, которые призван был разбирать Синод — это разбирать дела духовенства, как «белого», так и «чёрного». В его же ведении находился разбор тяжб между церковными иерархами, которые были совсем не редкостью. Кроме того, Синод унаследовал от патриарха право разбирать ряд преступлений, предусмотренных тогдашним законодательством — богохульство, ересь, раскольничество, колдовство, незаконные браки и разводы, принуждение к брку детей со стороны родителей и крепостных со стороны их господ, насильственное пострижение в монахи, преступления против благочиния. В обязанности синодальным чиновникам вменялась надзорная функция за правильным использованием церковными землями и имуществом. Не во всех вопросах Синод был полностью самостоятельным органом — так, вызывающие сомнения завещания (как тогда говорили, духовные) знатных лиц расследовались совместно с юстиц-коллегией, а, например, вопросы содержания приходов и духовенства решались во взаимодействии с Правительствующим Сенатом.

Структура

Первоначальная структура Святейшего Синода утверждалась петровским Высочайшим манифестом о его учреждении. Согласно нему, в составе Синода должны были быть президент, два вице-президента, четыре советника, четыре асессора. В состав Синода избирались 12 «правитеьствующих особ» чином хотя бы игумена. Но на практике в петровские времена не очень большое внимание уделяли чинам, и порой в Синод попадали либо не дотягивающие по своему статусу священнослужители, и даже вовсе не посвящённые в сан люди. Так, одним из первых асессоров Синода стал небезызвестный выходец из Греции Анастасий Кондоиди, протоиерей Петропавловского собора Санкт-Петербурга, а другой, Феофил Кролик, и вовсе ещё не был посвящён даже в иеродиаконы — лишь через месяц он был возведён в этот сан.

Первым президентом Святейшего Синода стал Стефан Яворский, коему Пётр до поры благоволил, почитая его своим сподвижником. Однако митрополит всё же склонялся к допетровским церковным порядкам, и царь с годами переменил к нему своё отношение. Возможно, поэтому царь и избрал слово «президент», которое тогда вовсе не означало высшее лицо, даже в самом Регламенте говорилось: «Самое имя Президента не гордое есть, не иное бо что значит, только Председателя; не может убо ниже сам о себе, ниже кто иный о нем высоко помышляти».

Первыми вице-президентами Святейшго Синода были назначены архиепископ Великолуцкий Феодосий Яновский, человек умный и образованный, но обладатель тяжёлого характера и склонный к интригам, за что не пользовался любовью среди духовенства; и уже известный нам Феофан Прокопович — один из ближайших сподвижников Петра, целиком разделявший его убеждения и очень, надо сказать, похожий на него в методах претворения их в жизнь.

Вообще, Пётр Первый, сам будучи человеком неординарного склада, был склонен выделять подобных себе людей и возвышать их. Из достаточно передовых архимандритов он составил круг советников и асессоров Синода — те из них, о ком мы хоть что-то знаем, люди для своего времени были весьма образованные, честные и, конечно, разделявшие реформаторский настрой Петра.

Какими-то особыми привилегиями члены Синода не пользовались — архиереям были положены митры с крестом наверху, архимандритам — золотые кресты. Монастыри и земли тех, кто входил в Синод, были подчинены непосредственно самому Синоду.

Президент и все остальные члены Синода должны были по старинному обычаю давать присягу на святом Евангелии перед тем, как приступить к своим обязанностям. Это был важнейший религиозный и государственный акт. Текст присяги имел практически такое же содержание, как и присяга светских гражданских чинов, только с небольшими изменениями.

Святейший Синод унаследовал от патриархов четыре, как тогда говорили, установления — приказа, ведавших теми или иными вопросами деятельности Русской православной церкви — духовный, церковных дел, казённый и дворцовый. Впрочем, уже в первые годы своего существования были преобразованы на новых, коллегиальных, началах, а кое-какие структуры были ликвидированы, как, например, приказ церковных дел. Добавились и новые установления — казённый приказ и розыскная канцелярия. Многие из них надолго пережили петровскую эпоху, ещё десятки лет существуя в почти неизменной форме. Впоследствии часть функций Синода будет выведена в область деятельности светского правительства.

Декларации, недоимки и обер-прокурор

В петровские же времена произошла первая попытка заставить чиновников отчитаться о своих доходах. «Декларации» трёхсотлетней давности не прижились — лишь один член Синода подал таковую. Но жалование всё равно им положили очень даже неплохое — 3000 рублей президенту, 2500 рублей вице-президентам, по 1000 рублей советника, по 600 рублей асессорам (упоминавшемуся Кондоиди в виду особых его заслуг увеличили жалование до 1000 рублей).

В первые же годы существования Синода произошёл ещё один хрестоматийный пример неэффективной менеджерской работы. 27 января 1723 года Пётр издал указ, в котором, как бы сейчас сказали, резко раскритиковал работу монастырского приказа, бывшего в ведении Синода. Оказалось, что денежные средства по линии этого приказа не дошли до солдат полевой армии, ввиду чего те не получали жалования по году. В свойственной ему манере император запретил платить жалование синодальным чиновникам, пока деньги не дойдут по назначению. Причём, что придаёт особенный интерес этой истории, этот скандал совпал с постоянно идущими в адрес царя просьбами Синода об увеличении жалования. Впрочем, эти просьбы не прекращались вплоть до самой смерти царя — синодальных чиновников не останавливал даже грозный обер-прокурор Иван Болтин, первым назначенный на эту должность, введённую после смерти Стефана Яворского, и неоднократно вскрывавший махинации и недоработки своих новых подчинённых. В общем, с самого начала Синод пошёл по пути типичной чиновно-бюрократической структуры. А должность обер-прокурора на два века вперёд, вплоть до краха царизма, осталась главной в церковном ведомстве.

Положение в госаппарате

Святейший Синод фактически стоял на одном уровне с Правительствующим Сенатом, и его глава, обер-прокурор, имел возможность обратиться по тому или иному вопросу прямо к монарху, не только как к хранителю веры, но как к главе государства, и император собственноручно накладывал на его докладах резолюции. Но уже в первые годы обозначилось определённое соперничество между Синодом и Сенатом. Последний относился к церковному ведомству свысока, и зачастую вёл себя так, как будто Синод был ему подчинён. Примером может служить требование о передаче взятых с раскольников двойных податей в штатс-контор-коллегию, а штрафы по делам о преступлениях против веры — напрямую в Сенат. Совершенно естественно, что синодальным иерархам это не нравилось, и в ответных письмах в подобных случаях они неустанно напоминали о своём равном с Сенатом положении.

Впрочем, распри не мешали и плодотворно сотрудничать Сенату и Синоду. Когда Пётр отсутствовал в столице, они имели право сообща вырабатывать и издавать различные повеления. Ярче всего в истории осталось выработанное на секретных совещаниях, именуемых конференциями, в октябре 1721 года, когда Синод и Сенат совместно решили просить императора принять титул Императора Всеросийского и Отца Отечества.

Синод, иностранные вероисповедания и инквизиция

Россия уже тогда была многоконфессиональной страной, и в ведение Святейшего Синода попали в том числе и иностранные религиозные культы — в первую очередь католическое, протестантское и иудейское вероисповедания. Синодальные чиновники получали информацию об иностранных подданных, пребывающих на территории страны, от иностранной коллегии. В столицах Синод сам следил за культовыми сооружениями других конфессий, в провинции отдал этот вопрос в ведение местных архиереев. В его же ведении оказалось разрешить или запретить строительство иностранных церквей. Синод даже утверждал назначенных в тот или иной приход пасторов, мог и уволить того или иного священнослужителя, увлёкшегося пропагандами собственной религии.

Подобные ситуации возникали и по отношению к евреям, чаще всего по жалобам местных жителей, которых всегда легко было возбудить против иудеев. Один из самых известных случаев был в Смоленске, где местные мещане обвиняли в переманивании евреями в свою веру и неуважении к православным традициям и обычаям.

Сейчас уже мало кто знает, что в 1724 году обер-прокурор Болтин выдвинул идею создать в Москве контору инквизиторских дел. Решение сразу вызвало отторжение и среди церковнослужителей, и среди чиновников. Идти в инквизиторы значило тогда обречь себя на общую ненависть в обществе, ввиду чего некомплект кадров стал хронической болезнью этой структуры. И через три года должность эта была ликвидирована — не прижилась инквизиция в России.

Заключение

Пётр Первый не просто реформировал церковное управление и избавился от одного из сдерживающих факторов своего самодержавного правления. Он подчинил церковь государственным задачам, что в то время было очень важным фактором общественного развития. На два века вперёд Святейший Синод стал «министерством веры и правды», главным идеологическим инструментом в руках монарха. Но, как показало время, не все восприняли эти перемены с радостью, и даже в начале ХХ века церковные иерархи не распрощались с идеей выйти из-под контроля государства, и вернуться к патриаршей системе управления. И когда произошла Февральская революция, церковь поддержала Временное правительство в надежде, что то ликвидирует Синод и восстановит патриаршество. Но произойдёт это уже при большевиках, в декабре 1917 года. Историки по-разному склонны оценивать деятельность Синода, и тем не менее нам нельзя не отметить большое влияние, которое он оказал на церковную историю и развитие религии в России.

Источник обложки: https://commons.wikimedia.org/